Ростовский епископ Трифон (до пострижения в схиму Прохор), объезжая владения своей обширной епархии и утверждая людей в вере и благочестии, возвращался рекою Волгою в Ярославль из Белозерской страны. Застигнутый поздним вечером в пути, 7 августа, он, вместе с бывшими при нем священниками и клириками остановился ночевать на правом берегу Волги в 8 верстах от Ярославля. Место это было тогда необитаемое, а против него, на другой стороне Волги рос большой дремучий лес. В полночь, святитель, пробудившись от сна, видит в шатре своем свет, проникавший в него отвне. Обратившись же к реке, он увидел на противоположном берегу неизъяснимо сияющий огненный столп и до того столпа через реку мост. С ужасом удивляется святитель такому видению. Помолившись Богу и взявши свой жезл, идет он к реке, никого не разбудив из своих спутников, входит на зримый мост, шествует по воде, как по действительному мосту, подходит к огненному столпу и посреди его видит Образ Божией Матери с Предвечным на руках Ее Младенцем, стоящий на воздухе, в возвышении от земли более пяти лактей. Святитель повергается перед Образом и молится Царице Небесной с сердечным умилением и слезами. Помолившись же возвращается по тому же мосту в свой ночлег, оставив по забвению свой жезл на месте моления, входя в шатер всех находит спящими, и сам предается покою, смиренно желая утаить бывшее ему дивное явление. Утром же 8 августа, вставши от сна и совершив обычные молитвы, спутники святителя заметили странное исчезновение архиерейского посоха, который вчера был поставлен у изголовья архиерейского ложа, и доложили о том святителю. Уразумев из сего, что Богу угодно, чтобы виденное им чудо было открыто, епископ Трифон показывает перстом за Волгу, не будучи в состоянии ничего выразить словами от сердечного умиления и слез. Потом, несколько успокоившись, он пересказал по порядку все, что видел за Волгой и как там был. Слуги, переехав Волгу, стали искать жезл и обрели икону Пресвятой Богородицы в лесу, стоящую уже не на воздухе, но на земле между деревьями, и близ нее жезл своего архипастыря. На месте явления Чудотворного Образа сам святитель «нача своима рукама сещи лес и очищати место оное и готовити древа на церковь малу…». В это время весть о чудном явлении Образа Божией Матери доходит до Ярославля. Мгновенно стекается сюда множество народа разного звания, возраста, пола и состояния, приходят здоровые и больные, и все, увидевши Образ, радуются радостью великою и помогают святителю Трифону в строении церкви. Молитвами Пресвятой Богородицы и помощью народа церковь к полудню отстраивается, а к вечеру святитель освящает ее во имя Входа во храм Пресвятой Владычицы Нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Вносит в нее Образ Божией Матери, названный «Толгским» от небольшой речки Толги, протекавшей на том месте и впадавшей в Волгу, и тогда же устанавливает всегдашнее празднование явлению Ее в 8-ой день месяца августа. В тот же день при сей церкви благословляет быть монастырю и определяет в него настоятеля-игумена.

Тропарь иконе Божией Матери "Толгская"

Явленная икона написана древним греческим письмом на доске, мерой в длину почти 14, в ширину почти 11 вершков. На иконе Матерь Дева представлена несколько наклонившей Свою главу к держимому на левой Ее руке Младенцу. Правая Ее рука, опущенная долу, от локтя обращена к Богомладенцу с простертой дланью, как бы просящая милости. Богомладенец изображен с лицом, прикасающимся к лику Матери, и правой Своей рукой объемлет Ее главу. В таком начертании иконы самым наглядным образом отображается та беспредельная любовь Божия к роду человеческому, которая побудила Бога-Слова к воплощению от Девы. Среди икон Божией Матери типа «Умиление», к которому относится и Толгская икона, трудно найти равную ей по выражению скорби. Кто тот Образ написал и откуда он взялся в дремучем лесу, того никто не знает.

Так основалась Толгская обитель, существующая в продолжение почти семи веков. Жаль только, что просуществовав столько лет и пережив несколько различных эпох, Толгский монастырь оставил сравнительно мало документов, по крайней мере, относительно первой половины своего существования. Объясняется это, отчасти, особенностями наших древних летописцев, которые, внимательно отмечая дни бурные, не записывали дней тихих и ясных, а затем, бывшим в монастыре пожаром, причинившим исторической любознательности неисчерпаемый вред, и разорением Толгского монастыря поляками в эпоху смутных годов. Все же, на основании преданий, летописных известий и заметок, можно с достаточной определенностью представить себе историю обители, по крайней мере в ее главных чертах.